Легковые специальные, или Воспоминания бывшего зиловца
Как создавали и испытывали лимузины ЗИЛ

Нелёгкие легковые ЗИЛы

Ранее к категории «С» относились автомобили, предназначенные для перевозки грузов, полной массой более 3500 кг. Но с 1998 года в водительских правах чёрным по белому пишется: «Автомобили, за исключением относящихся к категории «D», разрешённая максимальная масса которых превышает 3500 кг». Это означает, что для управления любым автомобилем тяжелее трёх с половиной тонн, но где не более восьми посадочных мест, нужна «грузовая категория». Впрочем, что-то вступление затянулось…

К сожалению, в год столетия легендарного завода имени Лихачёва, нам остаётся лишь вспоминать о нём. Но, думаю, многим будет интересно узнать несколько фактов и любопытных историй о том, как создавали, модернизировали и испытывали легковые автомобили ЗИЛ уже на закате их производства – лимузины первых лиц государства, которые по привычке народ называл «членовозами», поскольку в 1960–1980-х пользоваться ими могли только высшие члены ЦК КПСС, а в 1990-х только члены правительства.

В подразделение, которое именовалось «бюро по исследованию и доводке легковых, малотоннажных и специальных автомобилей», входившее в структуру КЭИР (корпус экспериментальных и исследовательских работ) я попал сразу после окончания Московского автомобильно-дорожного института МАДИ (ГТУ) летом 1998 года в качестве водителя-испытателя «5 / 25». Вот вам и первая интрига в моей стартовой должности на АМО ЗИЛ.

Испытания и испытатели

«5 / 25» означает пятый разряд, 25-я ставка. Что такое пятый разряд, думаю, большинству понятно, но на всякий случай напомню, что в советской системе квалификация рабочего персонала делилась на 6 разрядов, где 1 – начальный, 6 – высший, более-менее уважаемые разряды считались не ниже 4-го. Поскольку я на тот момент был дипломированным специалистом, мне сразу присвоили пятый разряд, а через три месяца, после получения допуска к дорожным испытаниям, шестой.

Теперь о ставках: 25-я тарифная ставка определяла размер оплаты за макетные работы, тестовые задания на территории предприятия, работу в климатической камере; 27-я ставка полагалась за работу на дорогах общего пользования и самая высшая 29-я – испытания с риском для жизни, здоровья и тренировки с водителями ГОН – Гаража особого назначения.

Таким образом, самый крутой водитель-испытатель – это тот, который «6 / 29», каким я стал на шестой месяц работы. Коллектив бюро кроме шоферов состоял из руководства, ведущих инженеров, инженеров-исследователей и техников-прибористов. В те годы «старики», стоявшие у истоков, стали уходить. Кто-то на пенсию, а кто помоложе пристроился в представительства иностранных компаний или открывал собственный бизнес, и молодым специалистам на заводе был открыт путь к быстрой карьере, но зарплата оставляла желать лучшего и являлась основной причиной жуткой текучки кадров даже в столь элитном подразделении. Однако это не помешало сложиться дружному коллективу, со многими тогдашними коллегами я общаюсь до сих пор. Хотя все мы, к сожалению, уже давно не испытываем огромные чёрные лимузины с «прицелом» на капоте…

Модельный ряд и тематика работ

Основные модели легковых автомобилей ЗИЛ, которые в 1998 году серийно выпускал специальный цех № 6, были далеко не новинки. Это лёгкий небронированный лимузин ЗИЛ-41047, тяжёлый «броневик» ЗИЛ-41052 и седан ЗИЛ-41041.

К нашим (в сфере компетенции и зоны ответственности бюро) «легковушкам» относились соплатформенные представительские микроавтобусы «Юность» («ГП» № 10, 2010 г., с. 80). Все эти машины представляли дальнейшее развитие моделей ЗИЛ-115, -117 и-118 1970-х годов. Легковой ЗИЛ – это автомобиль с кузовом лимузин, седан и даже универсал-эмбюленс (специальный медицинский автомобиль, которому в ГОСТе пришлось даже отвести особое место) на периферийной раме с лонжеронами замкнутого прямоугольного сечения, продольно расположенным V-образным 8-цилиндровым двигателем (точнее, рабочий объём 7,7 л), мощностью 315 л.с. и автоматической 3-ступенчатой трансмиссией. Классическая компоновка с приводом на задние колёса.

Передняя подвеска очень сложная, на продольных торсионах (опрокинуть машину невозможно!), задний мост неразрезной на малолистовых рессорах длиной 1550 мм. Снаряжённая масса ЗИЛ-41047 в зависимости от модификации около 3,8 т, бронированный 3ИЛ-41052 весит примерно 6,5 т и «малыш» – седан 41041 самый лёгкий, примерно 3,4 т.

В виде макета ещё существовала принципиально новая модель лимузина с несущим кузовом, но работы по ней практически не велись из-за туманных перспектив и недостатка средств. В то время уже был снят запрет на использование импортных компонентов, что развязало руки конструкторам. Серийным автомобилям требовались новые, более эффективные тормоза с вакуумным усилителем вместо устаревшего гидровакуумного, колёсные дисковые тормозные механизмы тоже нуждались в доводке и настройке.

Четырёхкамерный карбюратор с кучей вакуумных приводов тоже морально устарел, был капризным, подлежал ремонту и регулировке только на стенде, поэтому в перспективе предполагался переход на систему питания с впрыском топлива. Ещё одна принципиальная особенность легкового ЗИЛа – двигатель невозможно запустить уже при 0º по Цельсию – машина должна храниться только в отапливаемом гараже.

Всё это стало серьёзным препятствием для реализации так называемого проекта «гражданских версий машин», т. е. продажи в частные руки: в конце 1990-х желающих купить и готовых оплатить новенький легковой ЗИЛ было хоть отбавляй! Поэтому пока не был готов впрыск топлива в срочном порядке начались работы по установке импортного программируемого жидкостного автономного отопителя. Партнёром была выбрана компания Webasto. Ну и ещё основной заказчик и эксплуатант ГОН постоянно требовал устранения конструктивных и эксплуатационных недостатков. Этих «мелочей» набиралось немало: от механизма сервопривода сиденья до качества звучания аудиосистемы. Изначально устанавливаемое радиооборудование рижского радиозавода к тому времени безнадёжно устарело, а поставщик оказался за границей. Так что скучать нам было некогда. Ещё нельзя не упомянуть отдельное направление исследовательских и доводочных работ – броне- и взрывозащита, правда, мы имели к этому направлению лишь касательное отношение, в плане «разобрать / собрать, установить, перегнать». Баллистикой занимались другие люди, из другого ведомства.

Вокруг капсулы и ТБ

Уже давно не секрет, что на ЗИЛе применялась уникальная технология бронирования – кузов автомобиля строился вокруг объёмно-несущей бронекапсулы, изготовленной на военном заводе в Кургане.

Срок службы капсулы превышал период эксплуатации кузова, поэтому списанный из Гаража особого назначения автомобиль возвращали на завод, где вокруг прежней капсулы изготовляли новый кузов. Кроме того, бронированная версия имела многослойные самозатягивающиеся при пробое пожаровзрывобезопасные топливные баки. Естественно, что такая работа обходилась государственному бюджету баснословно дорого (всего было изготовлено 25 бронекапсул, которые использованы при постройке около сотни автомобилей и две для проведения баллистических испытаний).

В середине 1990-х заказчик поставил новую задачу: помимо традиционного бронирования разработать удешевлённую бронированную версию, пусть и с более низким классом защиты, но по традиционной технологии использования защитных бронелистов в наиболее уязвимых зонах поражения. За дело взялась немецкая компания Trasco Bremen, изготовив 3 опытных образца, получивших индекс 41047ТБ (Траско Бремен). После испытаний этих автомобилей заказчиком, все они были возвращены на завод из-за неудовлетворительных показателей жёсткости кузова, «потёкшей» управляемости и курсовой устойчивости, а также недостаточной эффективности тормозной системы. Силами нашего заводского бюро предстояло вернуть эти автомобили в строй. По сути дела, это означало доработку рамы, ходовой части и тормозной системы «лёгкого» 41047, на который внезапно навьючили бронелисты. В целом объёмная техническая информация об этих штучных эксклюзивных автомобилях сегодня доступна во многих открытых источниках, во всемирной паутине даже встречаются отдельные чертежи! Именно поэтому, может быть, будет интереснее вспомнить несколько будней из жизни водителей-испытателей легкового бюро АМО ЗИЛ.

Высший экологический класс, ГОСТ и ГТО

То была эра карбюраторных автомобилей, когда абсолютное большинство потрёпанного российского автопарка лишь немного начали разбавлять современные экологичные иномарки. В этой мутной воде образовалось некое организованное явление «экологического контроля». Иногда самостоятельно, но чаще под прикрытием ГАИ, организовав засаду, «экологи» норовили всунуть зонд не всегда исправного газоанализатора в выхлопную трубу очередного «грешника». Если показатель превышал 3 % СО (неслыханно много по сегодняшним меркам), то водителю навязывали дорогостоящую и не всегда профессионально компетентную регулировку систем питания и зажигания или вынуждали платить мзду – «компенсацию» за отравленный воздух. Поскольку машины нашего бюро старенькие, чисто заводские «подопытные кролики» не имели номеров особой серии, в отличие от машин, временно переданных ГОНом для доводки, то иногда попадались на эту удочку и мы. Тогда руководство бюро, сославшись на действующий в ту пору государственный стандарт, подготовило водителям официальный документ за подписью дирекции автозавода.

Выписка из ГОСТа оглушала строгостью: «Согласно ГОСТ … автомобили высшего класса (это официальная классификация! – Авт.) не подлежат контролю на содержание вредных выбросов в отработавших газах».

Другая головная боль каждого автомобилиста тех времён – государственный технический осмотр. Процедура получения заветного талона напоминала чистилище, в том числе для нервов и кошелька, и каждый постовой готов был снять номера, не окажись у водителя цветной картонки с числовыми символами будущего года. А в нашем бюро имелся специальный временный комплект номерных знаков и регистрационных документов для проведения испытаний на дорогах общего пользования, выданный особым подразделением ГИБДД. Естественно, что эти номера постоянно кочевали с одного опытного образца на другой, позволяя оперативно выполнить дорожные тесты и замеры, а в свидетельстве о регистрации значилось «Автомобиль ЗИЛ», и лишь в графе особых отметок пояснялось, кто и почему выдал такие доки, и техосмотр не требовался из-за невозможности его проведения.

Но попался мне однажды на трассе Москва – Рига в окрестностях Волоколамска один очень молодой и принципиальный лейтенант. Объяснения и уговоры не помогли, номера были сняты, составлен протокол. Я вернулся в конце рабочего дня в наш тёплый и уютный заводской гараж, написал объяснительную. На следующее утро, получив обратно из рук начальства изъятые накануне номера, я узнал, что служба и карьера этого молодого лейтенанта в органах МВД благополучно завершилась… «На всё воля божья», – думал я, привинчивая на своё законное место «жестянки».

Вообще же гаишники нас уважали, но дёргали очень часто по поводу и без, в основном не за нарушения ПДД, а из простого человеческого любопытства автомобилиста, которому представился шанс заглянуть под капот и в салон правительственного лимузина. Иногда, чтобы избежать этого назойливого внимания, нам выдавали спецталон.

Халтура и новогодние ёлки

Как уже говорилось, зарплатой нас не баловали, отчего каждый искал возможность подзаработать. Самое распространённое – организовать трансфер клиенту за наличные во время проведения ресурсной «накатки». Это такой режим испытаний, при котором требуется, чтобы экспериментальный узел, установленный на автомобиле, отработал заданный инженерами пробег. Водитель-испытатель ежедневно сдаёт определённый километраж (около 450 км), а маршрут движения хоть и согласовывается, но остаётся достаточно вольным.

Второй вариант – обслуживание свадеб. Для этого требовалось заблаговременно подать заявление на разрешение использовать машину в личных целях в выходной день, оплатить в кассу 254 000 руб. (после деноминации 1998 года это стоило 254 руб.) и получить путевой лист «на все четыре стороны». Такое счастье (стандартный тариф для «ЗИЛов-лимузинов» на свадьбы накануне дефолта – 200 000 неденоминированных руб. / ч) мне выпадало не часто, так как я был самый молодой водитель и ко мне применялась определённая «дедовщина», впрочем в самой безобидной форме, какой это явление могло бы быть. Дело в том, что получить такую путёвку можно было только на лёгкий ЗИЛ-41047, тяжёлые 41051 и 41052 являлись секретными изделиями и «в личку» их не выпускали. А за мной как раз был закреплён видавший виды ЗИЛ-41051 1985-го года выпуска, поскольку более новые и лёгкие 41047 забрали себе старослужащие коллеги, и поездить на лёгкой машине я мог лишь на подмене во времена их отпуска или больничного.

Толщина ветрового и заднего стекла у «51-го» – 43 мм, боковые стёкла ещё толще – 47 мм, в итоге в районе передних стоек видишь совершенно разное расстояние до других машин, столбов и пешеходов, добавьте к этому малюсенькие зеркала, словом, концентрация внимания требуется колоссальная. К концу дня, особенно зимнего, с ранними сумерками, отчётливо чувствуешь головную боль. Ещё этому тяжеловесу требуются специальные шины. Для повседневной простой работы их не выдавали из-за дороговизны и приходилось довольствоваться чем попадя, из-за чего однажды провозился на обочине Симферопольского шоссе несколько часов: взорвавшаяся покрышка повредила тормозной шланг. Зато на свою собственную свадьбу я поехал в кортеже из двух ЗИЛ-41047. Но, когда настал момент ехать за невестой, у одной из машин забарахлил карбюратор, переобогащённой смесью залило свечи и не пускался двигатель. Пришлось жениху не снимая свадебного костюма (некогда!) закатать рукава и экстренно организовать продувку цилиндров, сохранился даже этот фотофакт в семейном архиве (сфотографировал меня отец).

Через четыре месяца настал декабрь с предновогодней суетой. Мы выполняли серию ресурсных тестов на скоростных магистралях. На нашем пути на окраине Подмосковья, у границы с Тульской областью, был питомник от местного лесничества, где можно было очень недорого самому выбрать и срубить новогоднюю ёлку. Узнав об этом, несколько наших коллег пожелали нам оставить заказ на новогоднюю красавицу, и мы вдвоём с напарником (сдавали ежедневно большие зимние пробеги, поэтому работали вдвоём) приехали в контору лесничества. После недолгого оформления документов лесник, посмотрев на нас, сказал, что люди мы городские, и чтобы не напортачили в его хозяйстве, даст нам в помощь пару своих работников.

И вот наша компания, состоящая из вашего покорного слуги – водителя, ещё одного водителя и двух мужичков из лесничества собирается отправиться на делянку. Разговор примерно следующий: «У вас, парни, какая машина? ЗИЛ… Вот и отлично, мы только что на «131-м» оттуда (имеется в виду ЗИЛ-131 армейский грузовик 6х6. – Авт.), проехать, в принципе, можно…» «А вот и ЗИЛ, наш ЗИЛ-41051, он же типа 115-го, ну что, поехали?» Немая сцена длится не дольше, но и не меньше минуты, мужики в ватниках и валенках с топорами располагаются на заднем диване в пассажирском салоне, который уже через полчаса наполнится новогодним ароматом свежей хвои.

Потом было лето, серия испытаний на горных серпантинах в Краснодарском крае: Гойтхский перевал, Горячий Ключ, Красный Камень. И срочная перевозка свежих фруктов, арбузов, дынь в один присест до Москвы с целью порадовать близких – кондиционер на полную, потом в качестве расплаты за вынужденный технический холод свирепая простуда, температура, насморк, кашель… Но жизнь всё равно бьёт ключом, в хорошем смысле этого слова. Это навсегда в моей памяти, и уже никогда нельзя будет повторить. Спасибо тебе, ЗИЛ! За всё!

Вместо послесловия

Следующей зимой, накануне миллениума, я ушёл с автозавода на другую работу. Надо было кормить семью, а зарплату по-прежнему не повышали и задерживали, многие программы испытаний нашего бюро были свёрнуты, так как кремлёвский ГОН решил окончательно перейти на эксплуатацию иностранных автомобилей…