Масштабные модели Юрия Платоновича Чистякова

Мой отец, Юрий Платонович Чистяков, был начальником кадровой службы НИИ полимеров им. академика Каргина в городе Дзержинске Нижегородской области, одном из крупнейших центров отечественной химической промышленности и науки. 90-летняя история города вобрала немало событий, дат и имен его жителей. Мой отец был ровесником города, где родился и прожил всю свою жизнь. Наша малогабаритная квартира напоминала музей, полный необычных вещей: макетов военной техники, диорам и других подобных артефактов. Всё это было создано его руками. Это дело было для него не профессией, но очень сильным творческим увлечением.

После школы отец поступил в Горьковский индустриальный институт на автобронетанковый факультет. В тот же период там обучались будущий испытатель «Чаек» на ГАЗе Борис Владимирович Греков и будущий крупный партийный и государственный деятель советской эпохи – Константин Фёдорович Катушев. В 1948 году студента третьего курса Юрия Чистякова направили по путевке райкома комсомола на службу в органы госбезопасности в Ленинград, в спецшколу МГБ СССР. Потом была служба в «органах». Год в Москве, в ГУО (главном управлении охраны), под началом генерал-лейтенанта Власика: дежурства в Большом театре и на трибунах Красной площади, на правительственной трассе – Калужском шоссе. Затем отца перевели в город Горький.

После увольнения в запас в 1960 г. по закону о сокращении Вооруженных Сил, он возвратился в родной Дзержинск, где в НИИ полимеров им. академика Каргина 19 лет проработал кадровиком. С людьми он выстраивал взаимно уважительные и выдержанные отношения. Поэтому редко кто мог бросить ему упрек за то или иное предпринятое им решение или действие, что иногда бывает с работниками кадровых служб…

К моделизму отца привёл случай. В июле 1961 года отправились мы на своей «Победе» отдыхать на юг. Дорога в Крым пролегала по местам сражений Великой Отечественной войны. И вот за Курском, недалеко от легендарной Прохоровки, увидели танк, горделиво возвышавшийся на пьедестале. Настоящий Т-34. Это был один из многочисленных мемориалов над братскими захоронениями наших воинов.

Отец, юность которого пришлась на годы войны, не мог остаться к этому равнодушным. Будучи уже гражданским человеком, отец продолжал активно интересоваться всем, что связано с армией, на работе увлечённо занимался военно-патриотическим воспитанием допризывной молодежи. Сыграла роль и воинская романтика, подтолкнувшая его уже в послевоенное время стать кадровым военным. Короче говоря, не хватало только случая, и он представился! Тогда и возникла идея построить модель «тридцатьчетвёрки», а кто был инициатором уже и не вспомнить.

Эту чашу желания до краёв пополнило и его неудовлетворённая мальчишеская тяга к игрушкам, коих так мало было в его детстве. Одним словом, решили сделать модель такого же танка. Но, как? Помогла интуиция. Тут же сделали несколько снимков памятника, и они очень пригодились в последующей работе.

Если вспомнить начало 1960-х, доступной информации, необходимой для подобных энтузиастов, просто не было: журнал «Моделист-конструктор» ещё не существовал, в книгах танки изображались очень приблизительно, условно. Сами «тридцатьчетвёрки» тогда еще находились на вооружении или на ответственном хранении в арсеналах. Поэтому польза от фотографий памятника была просто неоценимой. За первой последовала вторая, третья и четвёртая модель этой легендарной машины. Всю свою творческую жизнь отец возвращался к образу дорогого для него символа нашей Победы.

Первая из этих моделей появилась уже в 1962 году. Она была спаяна из листовой жести, отрихтована оловянным припоем и шпатлевкой и окрашена нитрокраской в цвет «хаки». Когда отца спрашивали, из чего он делает свои модели, он коротко отвечал: «Из консервных банок!». В ответе сквозил юмор, так свойственный его натуре, но это была 100-процентная правда, поскольку в ход действительно шли жестяные консервные банки от кабачковой икры, болгарских компотов и венгерской фасоли. Так что можно сказать, что модельный «броневой щит Родины» был создан из «вторичных ресурсов» стран Варшавского договора. Почти всё, кроме токарных работ (колеса, втулки, корпуса фар), отец выполнял сам, вручную. Модели отличались высокой степенью достоверности, лишь масштаб, особенно поначалу, был не всегда типовым.

Некоторые модели, например, «Победа», «Роллс-Ройс», да и ГАЗ-67Б, делались «от колёс», поскольку резиновые шины подбирались тех размерностей, которые были доступны в магазине игрушек.

Но материал – это только часть дела. Нужна еще чертёжная документация и, разумеется, умелые руки. «Документация» в виде проекционных чертежей-эскизов и шаблонов-раскроек создавалась отцом на основе фотографий. Пригодились знания, полученные когда-то в институте. Черчение, а также начертательная геометрия оказались как нельзя кстати. Получаемые развертки простых и сложных поверхностей в виде шаблонов наклеивались на листы жести, вырезались по контуру, и вот вам уже комплект листов для бронекорпуса или шестигранной башни. С корпусом танка проще, он и в жизни то состоит из плоских панелей, а вот литая башня! Её сложную форму приходилось получать, обрабатывая напильником обильно опаянные припоем поверхности предварительно подсобранного из кусочков жести многогранника. Умение резать металл ножницами, опаивать его оловом и обрабатывать напильником пришло из обычной практики шофёра-любителя, вынужденного самостоятельно «лечить» кузов своей любимой «Победы». Ведь автосервисов-то тогда ещё не было!

Для того чтобы создавать подобные вещи, недостаточно просто умения и упорства. Требовались талант, вдохновение и страсть. А талант был от природы. С юности отец рисовал карандашом и пером, писал картины маслом и так любимой им акварелью, мог точно передать портретное сходство и метко изобразить карикатуру или шарж. В первые годы семейной жизни, вдохновленный совместным увлечением оперой «Пиковая дама», многократно виденной и слышанной на сцене Горьковского оперного театра, он выполнил в миниатюрном макете знаменитую сцену у Канавки, где происходит трагическая развязка сюжета, придуманного Пушкиным и Чайковским.

Вот и мне, тогда ещё совсем маленькому, отец всячески прививал любовь к технике через многочисленные игрушечные автомобили и даже электрифицированную железную дорогу, по которой тепловоз возил 4 вагона. Вместе со мной он как бы доигрывал за своё суровое детство. Впрочем, большой ребёнок жил в нём всю жизнь.

Помню, с каким увлечением папа оформлял для нас с сестрёнкой домашний Новый год. Смастерил из картона великолепный макет Дмитровской башни Нижегородского (тогда ещё Горьковского) Кремля. И вот в начале 1960 года один из наших родственников сделал для своих сыновей игрушку-танк из жести. Танк был абстрактным, даже неокрашенным, но такого в магазине не купишь. Сработал стимул соперничества. Решено было сделать такой же и даже лучше. Первая попытка не удовлетворила ни автора, ни меня – «главного заказчика». Танк был, а сходства было маловато. А тут как раз случилась первая поездка в Крым…

Чудеса в миниатюре

Так началась эпоха творчества. Мало-помалу за 17 лет были созданы танки, легковые автомобили, военные катера, а затем и масштабные диорамы, выполненные в традициях лучших музейных макетчиков! В результате дом наполнился большим количеством уникальных моделей, которые кроме высокой достоверности обладали и какими-то игровыми свойствами. Но играть ими, как обычными игрушками, конечно, уже было нельзя.

Зато можно было увидеть разные чудеса: как, например, поворачивается башня и открываются все люки у танков Т-34, Т-54, ПТ-76 или КВ-1, или как работает подвеска у танка Т-26, у «Победы» или «Чайки» ГАЗ-14, как одинаково легко и на гусеницах и на колёсах «бегает» электрифицированный танк БТ-7, как у той же «Чайки» открываются капот и багажник, как «работает» её двигатель и все его ременные приводы, как чистят стекло щётки стеклоочистителя, как звучит сигнал и мигают указатели поворота, как складывается тент или при вращении руля поворачиваются передние колёса у ленинского «Роллс-Ройса» или вездехода ГАЗ-67Б. А открыв защёлки капота 67-го, можно разглядеть двигатель, карбюратор и распределитель зажигания с проводами. Полный перечень подобных чудес занял бы не одну страницу! А летом мы выезжали на природу и на каком-нибудь небольшом водоёме запускали самодельные радиоуправляемые торпедный катер и морской охотник.

О том, с какой серьёзностью отец относился к своему увлечению, свидетельствует такой факт: он неверно изготовил серьги задних рессор ГАЗ-67Б, а когда это выяснилось, долго переживал ошибку.

Не оставались без внимания отца и модели, так сказать, «фабричного» производства. Особенно, военная техника. В те времена уже появились пластмассовые или цинковые изделия московских заводов «Прогресс» и «Огонек», а также столь желанные всеми коллекционерами модели фирм PIKO и ESPEWE из ГДР: танки, автомобили, корабли, самолеты и, наконец, железные дороги. Но продавались они преимущественно в Москве.

Поэтому каждую весну, лето и раннюю осень мы всей семьей совершали на своей «Победе» «чартерные» рейсы в Москву, как говорили, «туда–сюда».

Регулярно посещались «Детский мир» на площади Дзержинского, магазин «Лейпциг» на Ленинском проспекте и книжный магазин «Дружба» на улице Горького, где можно было найти что-нибудь интересное по автомобилям, самолётам и железным дорогам, и их моделированию.

На элементной базе модельной железной дороги фирмы PIKO c 9-миллиметровой колеёй рельсового пути (масштаб 1:160 или NN), отец построил целую страну в миниатюре, с периметром 3,5 х 1 метр. По многочисленным путям, разъездам и стрелкам, минуя миниатюрные вокзалы, светофоры, переезды со шлагбаумами, сновали, словно мыши, крохотные товарные и пассажирские составы. Они ныряли в туннели, проносились по мостам над реками. Рядом по дорогам «ехали» маленькие автомобили, а на вокзале около домиков толпились «люди» из картона, ростом не выше 12 мм. А в центре композиции стоял всё тот же постамент с танком Т-34, только маленький.

Электрическая система управления с элементами электроники позволяла одновременно пустить в ход до 6 составов. Спустя 3–4 минуты какой-нибудь поезд, ведомый электровозом или тепловозом (был и один паровоз, самодельный), как правило, нагонял впереди идущий, и они сцеплялись друг с другом. Кругом горели и мигали огни, как железнодорожных сигналов, так и окошек домиков, а локомотивы подавали гудки. Наблюдавшие эту феерию, обыкновенно приходили в восторг. Эта железная дорога называлась «Малый БАМ». А под макетом в потёмках с электрическими проводами постоянно дремал стареющий «начальник БАМа» – любимец семьи пёс Тузик.

Кроме моделей военной техники, автомобилей и кораблей отец создал различные диорамы: «Приезд В.И. Ленина в Петроград», «Залп «Авроры», «Взятие плацдарма» (сюжет из битвы под Москвой в октябре 1941 года), «Корчма на литовской границе» (сцена из оперы «Борис Годунов»). Всё это требовало больших усилий, времени, творческого запала и снова точной, достоверной информации.

Поэтому, когда он оказывался в Ленинграде, часами бродил по залам Русского музея, Эрмитажа, Кунсткамеры, Военно-морского и артиллерийского музеев, заходил на Мойку к Пушкину. Ленинград, наверное, был самым любимым его городом. Туда он возвращался неоднократно. Зоркий объектив его «ФЭД-2» помнит Дворцовую площадь, ростральные колонны, «Медного всадника», ленинский броневик и здание Финляндского вокзала, причём не с торца, где стоит известный памятник, а с боку. Именно этот снимок подлинного места митинга и лёг в основу диорамы, где вождь, мастерски вырезанный из твердого пенопласта, стоит не на башне (как на памятнике), а на крыше миниатюрного броневика.

Горы книг, художественных альбомов, открыток и просто вырезок из журналов – ими была заполнена вся квартира. Отсутствие базового художественного образования восполнялось постоянным самообразованием в самых различных сферах культуры и искусства: рисунок, живопись, скульптура, диорамное макетирование, архитектура, история, литература, музыка – отцу всё было интересно!

Постепенно его увлечение переросло в страсть, почти в болезнь. Он подчинил любимому занятию всю свою жизнь. Казалось, он не чувствует меры. Занимался вечерами, иногда просиживал до утра с паяльником или напильником в руках, а после шёл на работу, которая сама по себе отнимала силы, но не приносила такого удовлетворения.

Натура страстная, личность незаурядная, отец своим мастерством компенсировал то, чего, может быть, не удавалось в обычной жизни. Попытки нас, близких, как-то приостановить этот бешеный бег ни к чему не приводили. Кто знает, может быть, этот труд до изнеможения и помогал ему переносить боль такого большого, но такого уставшего сердца?

Человек огромной работоспособности – шутка ли, четыре модели танков только за 1972 год – он спешил. Куда? Будто бы знал, что судьба ему отпустит так немного. Всего каких-то 52 с половиной года… Ведь вторая модель 14-й «Чайки» так и осталась незаконченной.